Мы говорим «китайская грамота», когда имеем дело с чем-то сложным и запутанным. Но не так сложна грамматика китайцев, как их письменность, родившаяся в Поднебесной три с половиной тысячи лет назад, а может быть, и раньше. Китайская иероглифика – это кошмар для привыкших к алфавитам из трех десятков букв, и все же она прекрасна и отлично чувствует себя даже в цифровую эпоху.
Откуда берет свое начало письменность? Конечно же, от рисунков, изображений предметов. Одной ветвью развития первобытных художеств стало изобразительное искусство, другой – запись и передача информации, первоначально в виде пиктограмм – символов, сохраняющих в себе общие очертания изображаемого. Поскольку к моменту появления первых пиктограмм люди уже обладали речью, за символом закреплялось и звучание слова в данном языке. Но, чтобы передавать или хранить информацию, требуются знаки не только для предметов, но и для их качеств, действий, местоположения и т. п. Так пиктограммы были дополнены идеограммами, где знак связан с обозначаемым не непосредственно, а ассоциативно.
Идеограммы и сейчас окружают нас повсюду. Видим белый прямоугольник в круге на красном фоне – читаем «проезд запрещен», видим на двери стилизованную фигурку мужчины – читаем «мужской туалет». Проблема лишь в одном: жизнь вокруг нас настолько многообразна, что для общения с помощью исключительно идеограмм и пиктограмм их потребуется просто гигантское количество. И большая часть человечества постепенно пришла к тому, что от символов, обозначающих предметы и явления, надо уходить к символам, обозначающим звуки речи. Перевернем букву А вверх ногами и увидим стилизованное изображение морды быка. Бывший когда-то пиктограммой символ теперь обозначает просто гласный звук. Это удобно: звуков речи куда меньше, и современные алфавиты, берущие свое начало в основном от громоздкого египетского иероглифического письма, очень компактны. Буквы легко выучить, по алфавиту просто искать нужную информацию в словарях и энциклопедиях, а как нам здорово теперь с маленькими клавиатурами, которые умещаются даже на экранах смартфонов!
Сто тысяч – кто больше?
Но у китайцев все не так. Идея передавать на письме звуки, а не смыслы если и присутствует в их письменности, то в крайне зачаточном состоянии. Китайская иероглифика осталась на уровне идеографии. Правильнее говоря, она является морфемным письмом. Каждый иероглиф передает какую-то морфему, то есть минимальную значимую часть языка. А поскольку история китайской письменности длится тысячелетия, иероглифов накопилось страшное количество: минимальные оценки – 50 000, максимальные приближаются к 100 000, а то и превышают это число. «Бедные, бедные китайские школьники...» – начинаем причитать мы, но тут нам рассказывают, что в современном китайском активно используются лишь порядка 3–4 тыс. иероглифов, для чтения художественной литературы будет достаточно 7–8 тыс. Но неужели китайский язык настолько беден, что обходится таким небольшим количеством значащих символов? О нет, конечно. Слово может соответствовать одному иероглифу, но есть слова составные – из двух, трех и более иероглифов, и этих комбинаций вполне хватает для передачи всего богатства человеческой мысли.
Для непосвященных китайское письмо выглядит как набор фантасмагорических «козябр», лишенных какой-либо осмысленной структуры. Но это, конечно, не так. Любой иероглиф рисуется с помощью ограниченного набора начертательных элементов (черт), таких как горизонтальная и вертикальная линии, точка, откидные линии, крюк и т. д. Простейший иероглиф состоит из одной черты, самый «навороченный» – из 84. Рисунок из черт формирует графему. Графема – это композиция из черт, которая входит в состав иероглифа и уже наделена неким значением. При этом часть графем может выступать и в качестве самостоятельных иероглифов.
Океан из барана
Из этого следует, что иероглиф может быть комбинацией смысловых элементов, причем логика соединения этих смыслов может быть очень причудливой, а то и вовсе непонятной. Выше уже говорилось о том, что в китайской письменности есть некий выход на передачу иероглифами звучания слова, но выход, можно сказать, тупиковый. Речь идет о так называемых фоноидеограммах. Это иероглифы, состоящие из двух элементов – фонетика, подсказывающего примерное чтение иероглифа, и детерминатива, указывающего на смысл.
Вот пример: иероглиф, обозначающий слово «баран» (羊). Читается он «ян». Но у слова «ян» есть и другое значение – «океан». Как нам изобразить океан? К иероглифу «баран» добавляем детерминатив – графему, обозначающую водную среду. В смысле, это не «баран-ян», а тот «ян», который связан с водой. То есть океан (洋). Все это для нас очень странно, но не надо думать, что фоноидеограммы всегда так же четко и ясно, как в описанном случае, указывают на произношение. За время существования иероглифов во многих случаях чтение фонетика изменилось и уже мало похоже на звучание самой фоноидеограммы. В общем, иероглифы редко дают указание на то, как надо читать слово.
Искать нужное слово в китайских словарях – это отдельная проблема. Поскольку алфавита нет, слова ищутся по таблицам «ключей» – ключевых графем, входящих в состав многих иероглифов (всего основных ключей 214). Внутри раздела, объединенного общим ключом, иероглифы расставляются по количеству используемых при написании черт.
А может, не надо?
И к чему же эта мука? Таким вопросом задавались не только за пределами Китая, но и внутри него. Левый профессор-лингвист Цянь Сюаньтун (1887–1939) писал: «Чтобы покончить с конфуцианским образом мысли, первым делом мы должны отменить иероглифы. А если мы хотим избавиться от детского, наивного и варварского взгляда на мир, присущего обычному человеку из народа, то нужда в отмене иероглифов становится еще сильнее». Идею о том, что иероглифы – залог отсталости Китая, разделяли и другие прогрессивные деятели. После 1945 года от китайских иероглифов отказался Вьетнам, заменив их латиницей. Почти изжили иероглифы корейцы Севера и Юга, отдав предпочтение слоговой письменности хангыль. Еще держатся японцы. Но в самом Китае все посягательства на иероглифы были отбиты.
Аргументы против отмены традиционной китайской письменности звучат разные. Кто-то говорит, что избавление от иероглифов не позволит китайцам знакомиться с богатейшим наследием литературных памятников прошлого. Но этот вопрос несложно решить в рамках переиздания произведений с новой графикой, тем более что в 1950-е была все-таки проведена реформа по упрощению начертания иероглифов, и гражданам современной КНР читать старые тексты и так довольно сложно. Другие опасаются исчезновения великого искусства китайской каллиграфии, но для того, чтобы рисовать красивые иероглифы, не обязательно пользоваться ими в повседневной жизни. Однако есть еще один аргумент, против которого возразить трудно. Представим себе, что мы приехали в Польшу или Чехию. Языки вроде родственные, но чехов и поляков мы не понимаем. А потом мы берем местную газету или книгу и... все читаем без проблем. Возможно ли такое? В описанном случае – нет, а в Китае все примерно так и обстоит. То, что мы называем китайским языком, на самом деле гроздь заметно отличающихся друг от друга диалектов, среди которых крупнейшие – мандаринский (пекинский) и кантонский (язык Гонконга и Гуанчжоу). Выходцы из Пекина и Гуанчжоу в разговоре не поймут друг друга, но без проблем могут переписываться – иероглифы-то те же самые. Письменность объединяет разноязыкое население Китая в единую общность, дает им возможность общаться друг с другом, ощущать причастность к общей цивилизации.